Айгуль Забирова,
доктор социологических наук, профессор,
главный научный сотрудник КИСИ при Президенте РК
Нынешнее общество меняется не только на поверхности, меняется и его внутренняя грамматика, в обществе меняется не только его обертка, но и его глубинный код. Что это значит и к чему это ведет? Об этом – в авторской колонке КИСИ.
Еще совсем недавно социологи могли почти безошибочно предсказать поведение человека, просто зная, сколько ему лет, зная, мужчина он или женщина, какое у него образование и где он живет? Эти простые переменные работали как надежные ключи, они открывали понимание, почему кто-то выбирает внедорожник, а кто-то маленький хэтчбек, кто-то покупает острые соусы, а кто-то диетический йогурт, почему она берет кредит на кухню, а он копит на рыбалку. В Казахстане эти модели тоже долгое время работали. Например, наши горожане были более светскими, молодежь – более открытой к переменам, женщины чаще поддерживали власть, а бедные – более зависимы от государства. Иначе говоря, эти связи были понятны и предсказуемы.
Но что-то изменилось. Все чаще мы сталкиваемся с парадоксами, когда два человека с одинаковым уровнем дохода голосуют за противоположные политические партии, или когда образованный молодой человек придерживается консервативных семейных ценностей, или житель села оказывается более толерантным, чем его сверстник из города. Бедные не обязательно голосуют за тех, кто обещает им помощь, а богатые не всегда поддерживают статус-кво.
Мы действительно особенно сильно это ощущаем в Казахстане. Почему? Наше общество живет на стыке эпох, на перекресте культур и ожиданий. Что я имею в виду? Поколения, которые родились в Советском Союзе, теперь воспитывают детей с TikTok в одной руке и с Кораном в другой. Кто-то учился пять лет в Оксфорде, но ищет ответы на острые вопросы у бабушки в селе. Кто-то никогда не выезжал из аула, но внутри себя он философ, поэт, музыкант и вообще стратег своего будущего.
Иначе говоря, в казахстанских реалиях эти изменения особенно ощутимы. Мы являемся обществом в переходе, где постсоветская логика «единственного и верного пути» сталкивается с ценностным разнообразием, с культурной конкуренцией и с тревожными поисками идентичности. Сегодня мы не можем классифицировать казахстанцев на молодых, богатых или городских. Граница проходит глубже, через ощущения справедливости и несправедливости, через опыт унижения, через культурную принадлежность и ощущение себя внутри нации.
Если вернуться к аллегории с ключами, то очевидно, как социологи все чаще сталкиваются с тем, что этих, традиционных, ключей сегодня уже недостаточно. Конечно, мы по-прежнему носим эти ключи с собой, но чем дальше, тем больше становится очевидным – чтобы распахнуть новые двери нам нужны новые инструменты.
Мир изменился. Люди стали сложнее, многослойнее. Одного только уровня дохода уже недостаточно, чтобы понять, как человек голосует, за что он готов выйти на улицу или почему он чувствует себя чужим в родной стране. Люди с одинаковыми доходами и образованием начали вести себя по-разному. Политические предпочтения перестали линейно следовать исключительно классовой позиции. Появились новые формы коллективной идентичности, не укладывающиеся в классическую социологию. Социальная ткань больше не подчиняется только демографии и экономике.
Исследования американского политолога Инглхарта, французского социолога Бурдье уже показали, что поведение человека определяется не только объективными условиями, но и внутренним смысловым каркасом, тем, как человек считывает реальность. Один и тот же закон кто-то воспримет как заботу государства, а кто-то как пощечину. Одно и то же повышение цен – один поддержит его, другой нет. Это не просто мнение, это и есть смысл, который человек придает миру, это его собственное понимание нормальности.
Почему это вдруг стало важным?Потому что мы живем в эпоху, когда все чаще поведение определяется не положением, а восприятием. Люди действуют не потому, что они бедны, молоды, женщины или жители села. А потому что они чувствуют тревогу или надеются на перемены. Потому что они верят в справедливость как в баланс или, наоборот, как в компенсацию. Потому что у них есть вера в то, что голос человека все еще что-то значит.
И еще. Мы живем в стране, которая ищет себя. И этот поиск не прост, потому что он не только о политике, экономике или проектах. Он о человеке, которого мы долго не замечали, он о гражданине, и, может быть, это и есть самое главное в сегодняшних изменениях. Именно это находится в основе идеи «Слышащего государства».
Р.S. Для социологов: какие «новые переменные» вы считаете определяющими сегодня? Что, по-вашему, на самом деле объясняет поведение человека в Казахстане? Поделитесь, пожалуйста.
