Асель Абен,
главный эксперт отдела анализа экономической политики
КИСИ при Президенте РК
В условиях глобального климатического кризиса и усиливающегося международного регулирования углеродные рынки становятся важным инструментом экологической трансформации. Казахстан и Китай разработали и внедряют системы торговли выбросами парниковых газов (СТВ), стремясь достичь своих климатических целей и адаптироваться к новым требованиям, включая трансграничный углеродный налог ЕС (Carbon Border Adjustment Mechanism, CBAM). Несмотря на различия в масштабах, политико-экономическом контексте и уровне технологической зрелости, оба государства демонстрируют стремление к климатической ответственности, выстраивая собственные архитектуры углеродного рынка.
Казахстан – локальная СТВ и амбиции углеродной нейтральности
Казахстан, являясь одной из наиболее углеродоемких экономик Центральной Азии, заявил о стремлении достичь углеродной нейтральности к 2060 году. Важным элементом достижения намеченной цели является развитая система торговли квотами на выбросы и углеродными единицами. Первый шаг в этом направлении был сделан еще в 2013 году, когда была внедрена собственная СТВ (первая в СНГ). Далее система прошла несколько этапов: запуск, приостановка с целью реформирования (2016–2017), обновление и внедрение стандартов мониторинга, отчетности, верификации MRV (2018–2021). MRV реализуется в полуавтоматическом или ручном режиме, хотя предпринимаются шаги к созданию цифровой платформы.
Сегодня казахстанская система торговли углеродными единицами охватывает более 200 компаний и около 50% выбросов страны. В части охвата включает энергетический и промышленный сектора, однако вне рамок остаются значимые источники, такие как, например, сельское хозяйство или управление отходами. Цена на одну углеродную единицу остается низкой – 1-2 долл. США за тонну CO₂, что не создает стимулов для масштабного декарбонизационного перехода. Как отмечают эксперты, желательный уровень цены углеродной единицы для эффективного стимулирования низкоуглеродных проектов составляет от 20 долл.⁄т CO2.
Одним из приоритетных направлений стало развитие добровольного углеродного рынка (Voluntary Carbon Market, VCM). В 2023 году Казахстан анонсировал создание системы добровольных углеродных единиц, соответствующих международным стандартам VERRA и Gold Standard. Это позволит привлекать частные инвестиции в проекты по снижению выбросов и повысить конкурентоспособность экспорта. Важную роль в этих процессах играет Международный финансовый центр «Астана» (AIFC), продвигающий инициативы в области устойчивого финансирования и разработку национального реестра углеродных единиц. AIFC также рассматривается как хаб для привлечения иностранных инвесторов и торговли квотами в рамках Евразийского пространства [1].
Однако существующая СТВ Казахстана сталкивается с рядом вызовов: низкий уровень торговой активности, ограниченная ликвидность, слабая цифровизация, нехватка квалифицированных кадров и разнообразие методик отчетности.
Китай – крупнейший эмитент и стратег глобального уровня
Китай является крупнейшим эмитентом CO₂ в мире (около 30% глобальных выбросов). В 2020 году КНР провозгласила цель достичь пика выбросов к 2030 году и углеродной нейтральности – к 2060 году. Как и в Казахстане, китайская ETS формировалась поэтапно: в 2013–2017 годах в восьми провинциях были апробированы пилотные схемы, затем в 2021 году стартовала национальная система, охватывающая более 2 000 предприятий из электроэнергетического сектора (около 40% выбросов страны). В ближайшее время китайская СТВ будет расширена за счет включения сталелитейной, цементной, химической и авиационной отраслей. Уже сегодня разрабатываются стандарты расчета углеродного следа для 100 ключевых продуктов, с расширением до 200 к 2030 году.
В 2023 году была запущена национальная цифровая платформа управления СТВ. Она позволяет собирать и обрабатывать данные в реальном времени, выявлять аномалии, автоматически проводить верификацию с использованием технологий больших данных и искусственного интеллекта. В системе участвуют регулирующие органы, предприятия, технические верификаторы. Благодаря этому удалось резко сократить число манипуляций с данными и повысить доверие к системе. Цена на одну тонну CO₂ составляет свыше 10 долл. США, с прогнозом роста до 30–50 долл. к 2030 году. Система показывает высокую степень стандартизации и интеграции с международными климатическими целями [2].
Китай также восстановил рынок добровольных компенсационных единиц China Certified Emission Reduction (CCER 2.0), соответствующий международным критериям. Эти единицы позволят предприятиям компенсировать свои обязательства и будут использоваться в рамках экспортно-ориентированных климатических проектов.
Кроме того, Китай активно экспортирует свои подходы и стандарты в рамках инициативы BRI. Ведутся переговоры со странами-партнерами по вопросам совместимости CТВ и обмена оффсетами. Это делает СТВ не только инструментом внутренней декарбонизации, но и важным элементом геоэкономического влияния КНР.
Общий контекст и вызовы
Обе страны используют модель cap-and-trade с лимитированием выбросов и торговлей квотами, сопровождаемую процедурами мониторинга, отчётности и верификации (MRV), а также постепенно расширяют охват СТВ на новые отрасли. Однако различия значительны: Китай обладает крупнейшей в мире системой СТВ с централизованным управлением, развитой цифровой инфраструктурой и продуманной нормативной базой. В то время как казахстанская система остается региональной по масштабу, менее стандартизированной и недостаточно автоматизированной.
На фоне усиливающегося давления со стороны международных механизмов, таких как CBAM ЕС, Китай продвигает сертификацию углеродного следа и экспортно-ориентированные климатические стандарты, в то время как Казахстан предпринимает шаги по реформированию СТВ и повышению прозрачности отчетности.
Обе страны сталкиваются с общими вызовами: сопротивлением со стороны углеродоемких отраслей, дефицитом квалифицированных кадров, отсутствием автоматизированных систем мониторинга и несовершенством методик расчёта. Тем не менее Китай демонстрирует более зрелый, комплексный подход и уже использует СТВ как инструмент глобального позиционирования и модернизации промышленности. Казахстан пока выстраивает фундамент своей системы, но обладает потенциалом для адаптации лучших практик, включая цифровизацию, развитие добровольного рынка и повышение качества отчетности, что позволит укрепить устойчивость и конкурентоспособность экономики в условиях глобальной климатической трансформации.
Таким образом, можно заключить, что углеродные рынки КНР и Казахстана развиваются в рамках общих климатических целей, но с разной скоростью, масштабом и уровнем зрелости. Интеграция лучших практик – от создания цифровых платформ до развития добровольного рынка и повышения качества отчетности – поможет усилить устойчивость и конкурентоспособность казахстанской экономики в условиях климатической трансформации.
Источники:
- Системы торговли выбросами и добровольный углеродный рынок: глобальный обзор и перспективы для Казахстана. — AIFC, февраль 2025// https://aifc.kz/wp-content/uploads/2025/02/cistemy-torgovli-vybrosami-i-dobrovolnyj-uglerodnyj-rynok-globalnyj-obzor-i-perspektivy-dlya-kazahstana.pdf
- Progress Report of China’s National Carbon Market (2024). Ministry of Ecology and Environment of the People’s Republic of China, July 2024
- https://kazpravda.kz/n/budushchee-globalnogo-uglerodnogo-rynka/
